Он накинул длинную золотую цепочку на шею, и Сердце вспыхнуло на простой серой тунике еще ярче, озарив лицо Эргиана, сделав его строгим и изысканно четким.

— Слушаюсь, тир-на, — поклонился Олеар и, чуть помедлив, спросил: — Вы уверены, что не вернетесь? Многие поддержали бы вас.

— Потому и не вернусь, — равнодушно ответил Эргиан. — Не хочу, чтобы меня вынесла к трону волна братоубийственной резни. Те, кто останется в Карианде, имеют право на короля, который будет принадлежать только им, а мне хватит дела и здесь, когда прибудут переселенцы.

Олеар поклонился еще раз, гораздо ниже, и взглянул на принца, как показалось Алестару, с искренним сожалением. А потом махнул рукой, бросив пару слов, и двое воинов-глубинников, выплыв вперед, подняли тело Эмарайна с песка.

Как его заворачивают в туники и укладывают на салту, Алестар смотреть уже не стал. Он тоже забрал Сердце моря и подплыл к настороженно глядящим суаланцам. Память услужливо подсказала имя советника.

— Каи-на Сораль, — сказал Алестар, кожей чувствуя, с каким вниманием все вокруг ловят каждое его слово. — Вы видели все случившееся и понимаете, что я сейчас думаю о собрате моем Лорассе.

Суаланец молча кивнул.

— Я допускаю, что похищение принцессы Маритэль было задумано тир-на Эмарайном, — не повышая голоса, продолжил Алестар. — И могу понять, что собрат мой Лорасс просто воспользовался случаем, который сам погнал к нему добычу в сети. Но он пообещал руку принцессы Дэлоры сразу нам двоим.

— Нет, ваше величество, — бесстрастно ответил советник. — Если вы помните, вам была обещана рука любой из наших принцесс. Вы сами выбрали Дэлору, и это трагическая случайность, что ваш выбор совпал с намерением тир-на Эмарайна. Напротив, Суалана предпочла вас в качестве жениха, раз уж мы отправили ее высочество к вам, исполнив при этом все ваши требования.

— Ах вот как! — зло восхитился Алестар. — Ну вы и… мурены… Что ж, пусть будет так. Ваша миссия исполнена, принцесса Дэлора доплыла до своего избранного. Дальше они с тир-на Маритэль в вашем сопровождении не нуждаются.

— Это против всех правил и приличий, тир-на, — начал советник и осекся, встретившись взглядом с Алестаром.

— Не говорите мне о правилах и приличиях, — прошипел Алестар, в упор глядя на него и выпуская в голос лишь часть ледяной ярости, которая кипела внутри.

Щитом он, в отличие от суаланца, прикрываться не стал, намеренно позволив советнику увидеть свой гнев.

— Несколько дней назад амо-на Тиаран признался в заговоре против меня. Ему вы тоже пообещали руку принцессы. Интересно, это была уже другая принцесса или у тир-на Дэлоры рук больше, чем щупалец у маару?

— Должно быть, амо-на сошел с ума, — ответил суаланец холодно, однако его взгляд дрогнул.

— Безусловно, — усмехнулся Алестар чужими от ярости губами. — Безусловно, он обезумел, если собирался украсть Сердце Моря у законного короля. Но собрат мой Лорасс вполне в своем уме. Королей не судит никто, кроме богов. Но Суалана забыла, кто расколол на части первое Сердце и из чьей крови оно было рождено. Передайте Лорассу, что ему стоит хорошо подумать, чем искупить свою вину и заслужить мою дружбу. А если он не боится гнева Матери Море, то пусть представит, что случится, если теперь Акаланте хлынет в его воды, подкрепленное помощью Карианда!

— Это… угроза? — выдавил суаланец.

— Это предупреждение! — рыкнул Алестар. — Обе принцессы уплывут со мной, если Суалана все еще заинтересована в союзе с Акаланте. Теперь — на моих условиях. Если же вы не верите моему слову, то о каком союзе может идти речь, брачном или любом другом?

Алестар знал внутренним чутьем, что позади него акалантские гвардейцы ощетинились лоурами и острогами, готовясь к бою, но и суаланцы хмурились, поглаживая рукоять своего оружия. И в момент, когда вода должна была вскипеть от напряжения, вдруг раздался спокойный голос Эргиана:

— На вашем месте, каи-на, я бы смирился с неизбежным. Вы не похожи на глупца и самоубийцу, а вашим воинам не выстоять, их втрое меньше.

— С чего это? — скупо усмехнулся советник. — Нас больше.

— Да неужели? — восхитился Эргиан и небрежно кивнул в сторону ожидающих чего-то глубинников. — Вы вот их видите? А видите здесь другого представителя королевского дома Карианда, кроме меня? Или вы серьезно решили, что я не вмешаюсь? И что ваша кучка мурен устоит против двух Повелителей Моря?!

Он тронул Сердце, и оно радостно вспыхнуло, а суаланец мгновенно побледнел и уставился на него с возмущением.

— Вы не просто отказали нам в помощи, каи-на, — вкрадчиво, но удивительно четко сказал Эргиан, и вода разнесла его слова далеко. — Вы предложили нам стать вашими слугами и рабами. Эмарайна здесь нет, но остались его воины. И поверьте, они очень вас не любят. Не говоря уж о том, что никто из них не ослушается моего слова. Вы все еще не хотите уступить королю Алестару?

Несколько мгновений тишины показались тяжелыми и вязкими, как напоенный водой песок, способный затянуть неосторожного иреназе, оказавшегося в ловушке между скалами. Потом суаланец медленно склонил голову, отрывисто бросил приказ, и суаланцы отступили, оставив двух свободных салту, на которых до этого ехали принцессы.

Обе девушки, до этого молча слушавшие спор, смотрели на Алестара во все глаза. Маритэль, словно выточенная из разных сортов янтаря, золотоволосая, кареглазая и с нежным розовым румянцем цвета рассветного неба, сияла едва сдерживаемой радостью и переводила взгляд с него на Эргиана и обратно. Дэлора, смуглая, черноволосая и черноглазая, рядом с ней казалась воплощением ночи, и взгляд ее был холоден, а губы плотно сжаты. Впрочем, сопротивляться девушка вроде бы не собиралась.

— Не думайте обо мне плохо, ваше высочество, — сказал ей Алестар. — В моем дворце с вами будут обращаться как должно.

— Вы приглашали меня в Акаланте невестой, а привезете заложницей? — ледяным тоном поинтересовалась суаланка, и Алестар оценил характер этой девочки.

— Хотите откровенности? — усмехнулся он. — Извольте. Я намеревался жениться на принцессе Маритэль, ее посватал для меня покойный отец. А ваш отец вместе с Эмарайном устроил ее похищение. И пока я и ее брат не знали, жива ли она, мне прислали письмо, в котором пригрозили ее жизнью и новой войной с Суаланой. Но и этого вашему отцу показалось мало. Он пытался устроить заговор и посадить на трон Акаланте своего ставленника. И тут же сговорился с Эмарайном, обещав ему помощь. Столько сетей было им заброшено, что хотя бы в одну я непременно должен был попасться. А теперь скажите мне, тир-на Дэлора… Я слышал, что вы умны и образованны, так рассудите сами, хотите ли вы за меня замуж? Брак, что начался со взаимной ненависти, лживых интриг и крови — каким он будет? Не знаю, говорили ли вам, но я уже прошел через запечатление и его разрыв. И поверьте, оно не делает горькое сладким, а острое — мягким. Вы действительно хотите этого? Стать женой короля, который всю жизнь будет помнить, что его принудили на вас жениться? Вечным живым свидетельством моего унижения и злости на вашу семью?

— Я… понимаю, — тихо отозвалась Дэлора. — Значит, вы хотите жениться на Маритэль? Или сделать ее наложницей? Если второе, то это… подло. Она достойна большего! Я понимаю, почему вам не нужна я, но с ней вы уже заключили договор!

Щеки Дэлоры потемнели, глаза сердито заблестели, и она вдруг показалась Алестару хорошенькой, а осознав сказанное суаланкой, он поразился. Дэлора просит за Маритэль? Отказывается от брака в ее пользу?

— Ваше высочество! — обеспокоенно вмешался суаланский советник. — Ваше великодушие неуместно. Договор…

— Помолчите, — любезно посоветовал Эргиан, снова тронув Сердце, и советник смолк, будто захлебнувшись словами и в бессильной злости пытаясь шевелить губами, с которых не слетало ни звука.

— Вы… хотите, чтобы я женился на Маритэль? — осторожно спросил Алестар, совсем иначе глядя на хрупкую черноволосую девушку. — Почему?

— Потому что она… хорошая, — отозвалась Дэлора, косясь на советника. — Когда она попала к нам, ей было очень страшно и одиноко. И… мы подружились. Я понимаю, что вы теперь на мне не женитесь, никому не нужна мурена в постели. Но я обещала Маритэль, что она будет мне как сестра, если я стану королевой Акаланте, а она — простой наложницей. Так пусть она станет королевой вместо меня! А я… — Она пожала плечами, очень стараясь выглядеть гордо и независимо. — Полагаю, вы с моим отцом о чем-нибудь договоритесь. — И добавила с горечью: — Все равно я не смогу сама решать собственную судьбу.